Страх сойти с ума. Дипсихофобия

Однажды я дал Сергею Михайловичу почитать книгу одного известного абсурдиста. На следующий день он сказал мне(не абсурдист, а Сергей Михайлович), что подобную литературу могут читать только сумасшедшие, ненормальные и вообще непонятно кто. Полный бред. И он, конечно, читать это больше не будет. Я тогда попросил вернуть мне книгу, раз он читать не хочет, а он затеял дома ремонт, засунул книгу в какой-то шкаф, шкаф отодвинул, чем-то закрыл и сказал, что найти не может. Принес он мне ее только через полгода, всю подранную и пропахшую котами. Он сказал мне тогда, что все-таки попытался ее прочесть и осилил двадцать страниц. Это очень правдивая книга. Так он сказал. Я его спросил – почему он тогда не прочел ее целиком. Сергей Михайлович сослался на бредовое повествование, но высказал предположение, что все-таки, когда-нибудь, он это сделает. Я его заверил, что это будет не мой экземпляр.

После того, как я уволился, я больше Сергея Михайловича не встречал. На то время он на заводе был заметной фигурой. Ходил по территории  в неизменно промасленной робе, сосредоточено смотрел себе под ноги и постоянно катил куда-то желтый бак на колесах из-под эмульсии. Один человек сказал, что ему кажется, что Сергей Михайлович считает каждый свой шаг. Такой у него напряженный вид был. Я тогда придумал шутку, что Сергей Михайлович прячет в баке голову профессора Доуэля. Ему эта шутка немного пришлась по душе. Он серьезный мужик был. И сейчас, конечно же, есть, только я его давно не видел. Несколько раз он получал высшее образование. Но так и не получил. За деньги делал контрольные студентам. Говорили, что неправильно делал. Стелил в раздевалке на полу фуфайку и спал на ней. Иногда вел умные беседы. Стоял задумчиво и смотрел в окно возле радио, когда звучали старые рок хиты. Когда мы сидели в курилке, а он  мимо катил свой пресловутый желтый бак, мы делали тихий отсчет: «раз, два, три» и хором кричали: «Здравствуйте Сергей Михайлович!». Он бурчал: «Отстаньте от меня» и отмахивался.

Что я могу сейчас выделить, так это то, что на какие-нибудь нестандартные вещи и мысли он довольно грубо реагировал. В резкой форме. Хотя сам выглядел человеком нестандартным.

И я подумал. Не сразу подумал, а уже после того, как  уволился. Можно сказать, что сейчас. Сергей Михайлович боялся сойти с ума. Я могу ошибаться, это точно, но может так и было. Уж очень он болезненно реагировал на все странное.

Так вот, это интересная тема.

 Я конечно не

зарекаюсь, и что будет дальше – неизвестно. Что в реальности происходит – дело такое. Но мне кажется, что я с ума не сойду. Не сойду и все. И дело вот в чем. В адекватности. В адекватной основе. Опять же, я ничего не утверждаю, а просто делюсь своими мыслями. А они такие. Я не считаю, что мне кто-то должен. Общество, не общество, планета, земля, леса и поля. Отдельно взятый человек. Я не считаю, что  все вокруг должно происходить, как я хочу. Не считаю, что люди должны думать как я. Не считаю, что кто-то должен поступать, как мне хочется. У меня нет конфликта с окружающим миром. У меня нет расхождений с социумом. Как я могу сойти с ума? На основе чего? Да, мне бывает тоскливо иной раз. Очень. Я скоро, при встрече, буду переходить на другую сторону дороги, чтоб не обсуждать со старыми знакомыми работу, зарплату и перспективы. Но с какого перепуга я должен считать, что мои старые знакомые тоже должны находить обсуждение работы – унылой темой? Это их жизнь. Они ее живут по-своему. С какого перепуга я должен быть уверен, что люди должны чувствовать ее, как я? У каждого свой путь. И он по нему идет. И на этом пути он может быть счастлив. На своем пути. С чего бы я, вдруг, мог бы сойти с ума? Конечно, тоска и пустота, ни к чему хорошему привести не могут, и возможны разные болезни, но вот так взять и слететь с катушек…. Это вряд ли.

Как по мне, для того, чтоб сойти с ума и действовать вне социума, с этим самым социумом должен быть конфликт. Не просто так. А какой конфликт может быть, если никто никому ничего  не должен?

Как же избавиться от Дипсихофобии и от возможного схождения с ума? Понять наконец. Никто, никому, ничего не должен. Хотя, может и нет. Я в этом не разбираюсь.